Патрик О`Брайан - На краю земли
— Пойдемте взглянем. Если это серая амбра, то мы с вами богачи. Стоит только сходить к ближайшему меняле и получить ее вес золотом, ха-ха-ха!
Оказалось, что это вовсе не серая амбра, а глыба кристаллического известняка — крапчатого, с прозрачными вкраплениями, — что немало удивило Мэтьюрина.
— Как же такое могло произойти? — произнес он, смотря вдаль. — Ни о глетчерах, ни об айсбергах не может быть и речи… Как могла такая глыба попасть сюда? Неужели на судне? Я понял! — воскликнул доктор. — Она застряла в корнях большого дерева, вырванного из земли наводнением или смерчем, которое, пройдя бог знает какое количество тысяч миль, было выброшено на берег и сгнило здесь, оставив в целости свою не разлагающуюся ношу. Помогите же мне, Джек, перевернуть этот камень. Смотрите! — воскликнул он с сияющим лицом. — В этих углублениях до сих пор сохранились частицы корней, о которых я говорил. Какое открытие!
— Что вы имели в виду, когда упомянули о судне?
— Я имел в виду нашу шлюпку, разумеется. Баркас, который прибыл сюда, чтобы спасти нас, как это, судя по вашим словам, должно было произойти. О господи, Джек! — воскликнул он, подняв взор с совершенно иным выражением. — Как я смогу посмотреть им в глаза?
Доктор по-прежнему сидел возле камня, когда спущенный с фрегата баркас, руководствуясь указаниями капитана, сидевшего на пальме, проскочив опасный проход в рифовой гряде, пересек лагуну и врезался носом в берег.
— О сэр! — воскликнул Хани, спрыгнув с носа шлюпки и едва не задушив капитана в объятиях. — Как я рад видеть вас! Мы заметили сигнал часа два назад, но не посмели надеяться, что это вы. Как вы, сэр? А как доктор? — добавил он, озабоченно покачав головой.
— Спасибо, Хани, с ним все в полнейшем порядке, со мной тоже, — отвечал Джек Обри, пожимая руку молодому офицеру. Затем громким голосом, обращаясь к гребцам баркаса, которые сидели на банках, приветственно кивая головами и улыбаясь, в нарушение всех флотских уставов воскликнул:
— Здравствуйте, друзья. От всей души приветствуем вас. Долго пришлось грести?
— Часов восемь, сэр, — отвечал Бонден, засмеявшись, словно произнес самую остроумную шутку.
— Тогда вытащите баркас на пару футов и вылезайте на берег. Как только начнется прилив, нам, пожалуй, придется налечь на весла, но пока у вас есть время, чтобы промочить горло кокосовым соком. Мистер Калами, вы найдете доктора у камня на противоположной стороне острова, у среза воды. В шлюпке есть какое-нибудь питье и еда?
— На тот случай, если вы окажетесь живы, Киллик приготовил вам молочный коктейль и соленую тюленину, — отвечал Бонден. — А у нас имеются пайки.
— Тогда сообщите ему, что у вас есть коктейль и тюленина. Передайте, что мы намерены перекусить, пусть присоединяется к нам. Но, во всяком случае, пусть он готовится к тому, чтобы оставить остров как можно скорее. Боюсь, что может начаться шторм. Ну же, мистер Хани, расскажите, пожалуйста, как все происходило.
Выяснилось, что их хватились незадолго перед рассветом. Один матрос из кормовой команды увидел, что окна капитанской каюты открыты настежь. После того как Моуэту доложили об этом, тот вскричал: «Это доктор!» — и повернул корабль обратно. Все офицеры принялись вычислять курс, каким следовало идти, чтобы добраться до той точки, где капитана и доктора видели на борту. Этим курсом они шли в течение нескольких часов, четыре раза увидев плавник, пока не добрались до рассчитанного места, которое определили с помощью отлично проведенной обсервации. Душа у всех ушла в пятки, а глаза почти ничего не видели оттого, что столько времени напрасно всматривались в даль. Затем легли в дрейф, постаравшись хоть немного подняться к ветру, чтобы противодействовать течению. Все офицеры находились на палубе или на марсовых площадках, и атмосфера на корабле походила на ту, какая царит на барже гробовщика с экипажем из немых. Перед рассветом, как и накануне, спустили шлюпки и с первыми лучами начали прочесывать поверхность океана, двигаясь на запад. Почти тотчас же обрадовались находке двух стволов деревьев — ободранных, но не пропитанных влагой, у которых была совсем небольшая осадка, что вселило в них новую надежду.
— Вскоре после этого, — рассказывал Хани, — шлюпка, находившаяся севернее остальных, один из катеров…
— Синий катер. Произошло это во время утренней вахты, когда пробило семь склянок. Прошу прощения, сэр, — произнес Бонден.
— … просигналил, что видит какой-то предмет. Но оказалось, что это бочонок из-под солонины с клеймом американского военного флота, выброшенный совсем недавно.
— Говорите, бочонок из-под солонины? — чрезвычайно довольный, повторил Джек. — Продолжайте, мистер Хани.
После смены вахты Хогг, мастер-гарпунер с китобойного судна, явился на ют и сообщил, что к северу имеется остров. Когда его спросили, откуда ему это известно, он указал на белое облако и зеленое отражение на небе. Его поддержали другие южные китобои, которые объяснили, что островитяне всегда руководствуются такими ориентирами. В ответ на вопрос, далеко ли до него, он сказал, что миль двадцать, если это маленький остров, и гораздо больше, если крупный. Множество островов не нанесено на карты.
Если пропавшие нашли кусок плавника, то не могли ли они добраться до такого острова? Каково истинное направление течения? Неужели оно могло унести их так далеко на север? Таковы были вопросы, терзавшие командование фрегата. Будет ли верным решение перестать следовать известным курсом? Пришли к выводу, что расстояние до острова слишком велико, чтобы оправдать перемену курса при условии, что остров действительно существует. Но синему катеру было приказано в течение часа следовать курсом норд-норд-ост под всеми парусами, в то время как фрегат и другие шлюпки будут по-прежнему прочесывать горизонт. При этом исходили из предположения, что если остров существует, то он должен вызвать приток воды, привлекая к себе с большой площади плавник. Время шло медленно, но в конце концов заметили, что катер мчится назад. Сигнальные флаги, которые он поднял, было трудно прочитать, поскольку «Сюрприз» переместился к западу и мог видеть их лишь в продольном направлении, кроме того, небо затянуло тучами, и освещение ухудшилось. Лишь когда шлюпка оказалась на расстоянии слышимости, офицеры корабля поняли, что она видела не только низменный остров, но и находившееся далеко к вест-норд-весту от него двухмачтовое судно. К этому времени ветер стал крепчать и менять направление против часовой стрелки, начав дуть с оста или даже ост-тень-норда, волнение усилилось, явно начинался шторм. Хогг и другие китобои заявили, что такая зыбь — верный знак надвигающейся жестокой бури. Они решили, что у них остается единственный шанс, поэтому подняли семафор, чтобы шлюпки вернулись, и изменили курс; при этом на душе у всех кошки скребли . На «Сюрпризе» подняли все паруса, и вскоре впередсмотрящий, находившийся на мачте, заметил парусник.
